Gamardah Fungus
Herbs And Potions
Flaming Pines, 2016
Есть такое мнение, что каждое растение на планете существует не просто так, а с определенным назначением. Для применения в пищу там и лечения некой болезни, много всего может быть — но суть в том, что не бывает "просто сорняков" или "просто кустов", у каждого есть нечто такое особенное. Впрочем, то же говорят и о людях. На очень многих уровнях можно рассуждать на эту тему, но во время прослушивания этого (весьма, кстати, располагающего к размышлениям) альбома уже давненько не нуждающегося в представлении проекта Gamardah Fungus, мне все время приходила на ум мысль о том, что же может быть источником этого самого "значения" того или иного живого организма, будь то человек или фиалка. Первейшее объяснение — само наше сознание, постоянно пытающееся найти обоснование каждой вещи, наделить смыслом все, что попадает в поле зрения, разобрать по полочкам, рационально объяснить и пойти дальше, использовать как-то это знание — сделать из цветка букет, скажем, или срубить дерево и построить себе лодку да поплыть на ней дальше, за новыми растениями и цветами. Конечно, есть еще ответы разных религий, научные обоснования... Да, быть может, все направляется высшей силой. Да, все живое базируется на ДНК, так что всё, чем мы отличаемся от шустрых колибри, это лишь способы разворачивания информации, заключенной в этой гениальной молекуле. Есть в этом что-то сакральное, разве нет?
Теперь, если взять музыку, можно проследить тот же алгоритм: вся музыка создается из колебаний разной частоты. И отличается какой-нибудь панк-рок от изящного вальса только способом обращения с этим базовым набором. Где граница между музыкой и шумом? Думаю, в тот момент, когда музыканты начинают думать над такими вещами, они неизбежно приходят к чему-то очень фундаментальному, к истокам, чтобы оставить в стороне рациональную кутерьму и просто попробовать почувствовать -- откуда же все это берется. Почему ДНК принимает так много форм? Почему в мире так много музыки? Кто-то приходит к голым синусоидам и вариациям шума, другие обращаются к окружающим звукам, что называется филд рекордингу -- ведь если искать откуда взялась музыка, то разве не из повседневного шума, непринужденно продолжающегося уже миллиарды лет на этой планете? И вот, стоя где-то там, среди шуршащих камышей, человек ощущает вдруг новую музыку, словно переродившуюся от постоянного угнетения умом и размышлениями, музыку, которая просто есть, и уже звучит повсюду, как снаружи, так и внутри. С тем, что снаружи все просто, его можно записать. А вот из того, что внутри уже и рождаются первые ноты, требующие инструмента, чтобы зазвучать. Один берет в руки гитару, другой осторожно поворачивается ручки на синтезаторах... Новорожденные звуки робко укладываются в мелодии, обрастают вариациями и снова тонут в шуршании трав и журчании воды, чтобы слиться с ним, ощутить изначальное родство.
Такая музыка уже не спрашивает "почему" или "зачем", она просто разворачивается в пространстве так же естественно, как лепестки подсолнуха каждое утро открываются навстречу солнцу. Это в ее природе -- быть, течь, меняться. На этом медленно вращающемся диске музыка приходит из лесов и полей в города, незаметно пробегает ручейком между ног торопливой толпы, только чтобы испариться невесомым эмбиентом в небо, выпасть поздним вечерним дождем где-то уже совсем в другом месте... Где-то в процессе следования за ее течением вдруг исчезает мысль о том, что должно быть предназначение, что есть причина или сила, стоящая за всем этим -- она и правду есть, но нет нужды о ней говорить, нет нужды даже ее как-то называть. И каждое растение, наверное, знает об этом даже лучше нас. Некоторые из них даже могут какие-то частички этого знания передать, когда люди делают из них свои зелья и настойки. Музыка тоже на это способна, потому как из всех зелий, придуманных человеком, она — самое сильнодействующее.
listen / buy
video
