David Parsons — Stupa

David Parsons
Stupa
GTERMA, 2013

Read in English

Flocks of birds flashed rapidly as strokes on the bottomless azure sky. The air was soaked with sunshine, aromas of flowering trees and echoes of music coming from a small grove. Everything was full of colors and shades: clothing and faces of people, pouring sounds of sitar and tambura, tree branches and petals strewn footpath made of river stones. People gathered a big crowd, but it was not noisy: all as one, froze at the sight of musicians, music has enchanted every breath and everything was filled with awe of something beautiful. It seemed that the sky itself sings along, spreading echoes further and further, in exactly the same way as the wind carries seeds in late summer. In the charm of these sounds powerful energy lurked, it was pure as mountain stream, scalding cold and incredibly warm at the same time. Musicians seemed shining from within - in such cases people were saying that gods speak through them. Jingle of the sitar strings rose and slowly ceased, echoing a gust of wind that pushed curtain of flowers. New picture opened behind them, full of sky blueness. And grove was far below, near to tops of temples looked like Buddha hairdo and snake-silhouette river, flowing far away, to where sky meets the ocean... Light reflected from the water seemed dazzlingly white - to such extent that it began unfolding patterns, huge mandala woven from fibers, which birds created from sunlight... There was a voice, it sang one syllable, one note. It lasted, lasted, lasted so far that landscape just seen turned into a grain of sand in the ocean of stars. Flowers that adorn boundless palace of the universe bloomed by nebulae petals, and somewhere at the end of this force, stretching through the worlds and wondrous planets was something incredibly simple, so familiar, that was ridiculous how this could forget?

The sound that breaks all tough and intractable in our minds - it is behind a web of string resonances, in the vibration of our vocal cords, it hides in the schemes of synthesizers and wires buzz. However, if you go to the end of this, this sound is presented everywhere. It can not be separated from our world as space from time. We just need to be able to extract it. Each of music styles, every musician does so in its own way, but in fact, each performs same alchemical process of transforming something seemingly simple into something more ephemeral which then starts transforming person himself. Power of drone music in its extreme proximity to some primary, absolutely simple sound. Probably emptiness sounds like that, creating myriad forms and their reflections. Probably, this is the sound that inspired all musicians in the course of thousands of years - from the Altai shamans and Indian Raga players to modern researchers of synthesized sound. Music by David Parsons sounds like a trip through the centuries, it covers the entire history of such method of understanding the world as knowledge through sound. It is not retrospective or ethno-musicologist synopsis. On the contrary - it is a living, breathing and continuously fluid space-time, which blurs the boundaries between electronic and acoustic. It is a living mandala created from the resonances and harmonics, the center of which is the same inexplicable simple power that removes distinction between the listener and music.

Стаи птиц проносились стремительными штрихами на фоне бездонной синевы неба. Воздух пропитался солнечными лучами, ароматами цветущих деревьев и отголосками музыки, доносившейся из небольшой рощи. Все было полно красок и оттенков: одежда и лица людей, льющиеся ручьем звуки тамбуры и ситара, ветки деревьев и усыпанная опадающими лепестками тропинка из речных камней. Люди собрались большой толпой, но не было шумно: все, как один, замирали при виде музыкантов, музыка зачаровывала каждый вдох и все происходящее наполнялось благоговением перед чем-то прекрасным. Казалось, что само небо подпевает, разнося отголосками эха каждый звук все дальше и дальше, в точности так же, как ветер уносит семена в конце лета. В очаровании этих звуков крылась мощная энергия, чистая, как горная река, обжигающе холодная и невероятно теплая в то же время. Музыканты будто бы светились изнутри - в таких случаях говорили, что боги говорят с людьми через них. Звон ситарных струн поднялся и медленно стих, вторя порыву ветра, взметнувшего занавес из цветов. За ними открылась новая картина, полная небесной лазури, лишь далеко внизу виднелась роща, верхушки храмов, похожие на прическу Будды и змеящийся силуэт реки, уходящий далеко туда, где небо встречалось с океаном... Отражающийся от воды свет казался ослепительно белым - до такой степени, что в нем стали проступать узоры, колоссальные мандалы, сотканные из волокон, которые птицы сплетали из солнечных лучей... Был слышен чей-то голос, и он пел один и тот же слог, одну и ту же ноту. Она тянулась, тянулась, тянулась так далеко, что виденный только что пейзаж уже казался песчинкой в океане звезд. Лепестками туманностей раскрывались цветы, украшающие неохватный дворец Вселенной, и где-то в самом конце этой силы, тянущей сквозь миры и диковинные планеты было нечто невероятно простое, такое знакомое, что стало даже смешно: как об этом можно было забыть?

Звук, расщепляющий все жесткое, неподатливое в наших умах - он кроется за сетью резонансов струн, вибрациями голосовых связок, он прячется в схемах синтезаторов и гудении проводов. Впрочем, если идти в этом до конца, то звук присутствует вообще во всем. Он так же неотделим от нашего мира, как пространство от времени. Нужно лишь уметь это звук извлечь. Каждый из стилей музыки, каждый музыкант делает это по-своему, но в сущности каждый совершает один и тот же алхимический процесс превращения чего-то, казалось бы, простого, в нечто эфемерное и трансформирующее уже самого человека. Сила дроун-музыки в ее чрезвычайной близости к какому-то первичному, абсолютно простому звуку. Наверное так звенит пустота, порождая бесчисленные формы и отражения. Наверное, именно этот звук вдохновлял тысячелетиями всех музыкантов - от алтайских шаманов и индийский рагинов до современных исследователей синтезированного звука. Музыка Дэвида Парсонса звучит словно путешествие сквозь века, она охватывает всю историю этого способа познания мира - познания через звук. Это не ретроспектива и не этномузыкологический конспект, наоборот - это живое, дышащее и непрерывно текучее пространство-время, в котором стирается граница между электронным и акустическим. Это живая мандала, созданная из резонансов и гармоник, в центре которой все та же необъяснимо простая сила, которая уничтожает различие между слушателем и музыкой.

label page
listen at vk

Fellirium — Harvest

Fellirium
Harvest
Self-released, 2014

Воздушная рябь над западным горизонтом просвечивала тысячами оттенков, волны света бежали над темными очертаниями леса, огибали холмы и незаметно таяли. Солнечный лик превращал горизонт в океан бурных красок, и ни одна из них не замирала даже на мгновение. Это только казалось, что можно уловить картину, но настоящим было лишь впечатление. Любой слепок, сделанный восприятием в эти моменты оставался немым и бездвижным, но яркость впечатления могла оживить его даже через годы, заставить краски течь и меняться так же, как сейчас это происходило на небе. Сила впечатления и сила памяти вступали в союз, давая росток чего-то нового. Можно было назвать это вдохновением - великолепие момента прощания солнца с природой было настолько волнующим, что незамедлительно в ответ на него в голове начинали крутиться зародыши мелодий, обрывки рифм и мазки кистью... Это было неизбежно, но для того, чтобы момент и вправду ожил в этих послезвучиях восприятия, нужно было их уловить в точности так же. Они таким же образом текли и менялись, как предзакатные кромки облаков. И процесс повторялся, но уже внутри сознания, и не было этому конца... Возможно, именно это называют "очарованностью красотой". Что ж, тогда весь мир - очарователь, гипнотизирующий узор, бесконечно продолжающий повторяться даже сквозь нас самих, даже сквозь наше восприятие себя самих. В какой момент из этого рождается музыка? Когда наступает неизбежный момент запечатления этого процесса на холсте? У каждого индивидуально, по всей видимости, и каждый при этом думает о чем-то конкретном, запечатлевает увиденный где-то в старом переулке дом или слова, кем-то удачно сказанные... Но, в сущности, каждый раз происходит одно и то же - один неуловимо текучий момент отражается в другом таком же, как два поставленные друг напротив друга зеркала.

«Это нечто не поддающееся пониманию и описанию, но это можно почувствовать» - так говорит о данной работе автор проекта Fellirium Андрей Васильев. Несмотря на обширную дискографию и большой опыт звукотворчества, его работы остаются вне зоны внимания рецензентов и крупных лейблов. Исключительной красоты звучание, тщательная проработка каждой композиции - чувствуется по-настоящему увлеченный своим занятием человек, а это не может не приносить плоды. В случае Harvest - это медленно обволакивающая музыка, увлекающая в свой насыщенный образами природы, тщательно сотканный мир. Легко стелющийся по утренним травам туман легкого звука, то и дело пронизываемый эфемерными мелодиями гитар, птицеподобными звуками окарины и другой акустической экзотикой, которая роднит проект с классиками жанра вроде Vidna Obmana или Alio Die. Один короткий, впечатляющий момент, бесконечно оживающий по мере течения недолгих шести композиций. Вдох наполненного осенними запахами воздуха посреди удаленного от городской суеты пейзажа.

listen / download
official site

Russ Young — Common Pond

Russ Young
Common Pond
Audiobulb Records, 2014

На луче света, проходящем сквозь калейдоскоп листьев, летела едва уловимая мелодия. Она рассыпалась тысячами фрагментов, отражаясь яркими бликами от воды небольшого озера, снова собиралась в плотный поток журчащего звука по мере проникновения в толщу воды и там опять незаметно рассеивалась, становясь все прозрачнее... Птицы слышали ее и подпевали, сверчки своими высокочастотными сигналами словно создавали сеть, в попытке эту мелодию уловить и сконцентрировать. Деревья вторили ей пульсацией сока в стволах и медленным покачиванием веток. Ветер не тревожил сегодня луговые травы, лишь спокойно лаская их мягкими волнами, словно теплый прибой, качающий верхушки водорослей. На дне гигантского воздушного океана жило так много существ, происходило так много всего, что уловить все детали этого оркестра было невозможно. Слух лишь мимолетно скользил от одной детали к другой, создавая объемную композицию внутри самого восприятия. Казалось, нет конца этой солнечной идиллии летнего дня... Но так же, как меняются эмоции и настроения, как сменяют друг друга времена года, так и этот момент неизбежно ускользал в прошлое. Тем не менее, яркость ощущений уже была запечатлена в симфонии восприятия, словно внутри сознания появился небольшой аквариум, в миниатюре вместивший все осознанное в этот насыщенный момент яркости и небывалой легкости. Это не была статичная картинка, она продолжала жить, но уже по своим, внутренним законам. Постепенно, аквариум образов превратится в нечто совершенно другое. Что это будет? Зависит лишь от самого человека: если это писатель, все превратится в рассказ или повесть, если это музыкант - будет музыка.

Все звуки, окружающие нас, могут стать музыкой. Они и есть "музыка", в значении, о котором говорил когда-то Джон Кейдж, а потом эхом подхватил Брайан Ино. Там где есть слушатель - есть и музыка. Каждый шорох, каждый скрип и отзвук может стать основой композиции, особенно если речь идет о музыканте-электронщике. Оборудование и разнообразный софт позволяют сделать целый альбом из одного микрозвука, превращать дождь в пианино, а кваканье лягушек - в космические серенады астероидов, которые те поют кометам в моменты сближения орбит. Британец Расс Янг повсюду ходит с диктофоном и записывает все происходящее, ведь кто знает, какой звук будет следующим? Для своего альбома он использовал самые разные источники - звуки соседского мопеда, стук дождя по крыше, насекомых и птиц, простые уличные звуки, доносящиеся из окон домов и магазинов... Но оставить все неизменным было бы слишком просто - записи мутировали и трансформировались множество раз, пропускались через всевозможные эффекты и цепи обработки. Типичный, в общем-то, подход с вполне классическим для жанра результатом - глитчевый, шуршащий, очень объемный и теплый звук. Звуковая картина обычного дня обычного человека остается такой же яркой и насыщенной, несмотря на все манипуляции со звуком. Импрессионизм, если пожелаете. Или просто желание поделиться восторгом от одного короткого момента.

label page
listen

Cycle of Self Illusory — Sensations

Cycle of Self
Illusory Sensations
Minus Silence, 2015

Приятно замечать, как проекты, однажды всплывшие в виде сырых демо-записей в предложенных новостях паблика, постепенно превращаются в полновесные, качественные и действительно стоящие. Сразу видно, когда музыка создается непонятно зачем, лишь бы что-то сделать, а когда в это вкладывается искреннее вдохновение. На бендкемпе украинского проекта Cycle of Self уже больше десятка релизов, и с каждым разом их качество растет. Я не говорю о профессионализме и технической стороне вопроса - в дроуне и эбмиенте это вторично. В первую очередь важен уровень вовлечения слушателя в пространство музыки, в текстуру звука. Музыка - не соревнование и не конкурс талантов, где музыкант должен на каждой записи удивлять чем-то новым. Это нечто совершенно другое. Документация личного состояния, запечатленная текучесть эмоций, впечатлений и мыслей. Это может быть минутная радость или неожиданная мысль, растянутая на час звучания, чтобы можно было изучить ее в малейших подробностях. Словно устройство по замедлению времени, дроун-эмбиент позволяет нам пристальнее вглядеться в рябь на поверхности реальности, и увидеть что же скрывается за ней. Геометрическая абстракция математических моделей? Энергия во всевозможных проявлениях? Квантовая пена или иерархии ангелов? А может быть просто пустота?

Исследование природы реальности через звук - идея достаточно древняя, запечатленная в истории в концепциях Нада-йоги и традициях пения мантр. Это и медитация, и повседневность, постоянное присутствие звука в каждом из сенсорных восприятий и ментальных конструкций человека. Так же, как священные слоги древних мантр творят мир, так и прослушивание музыки такого рода, творит наше восприятие, настраивает его, подобно музыкальному инструменту. И тут уже сложно сказать, ты слушаешь музыку, или она "слушает" тебя - процесс оказывается глубоко диалектичным, словно двойная спираль ДНК, он содержится в каждом акте восприятия. И так как эти акты длятся непрерывно, в точности следуя природе музыки, сознание в какой-то момент оказывается бессильным в своей бесконечной попытке все раздваивать, останавливать и изучать. Рябь сглаживается, поверхность реальности становится все прозрачнее. И под ней уже не видно дна.

label page / free download

Tauusk — Hermit

Tauusk
Hermit
Feathered Coyote Records, 2014

Густые, смолистые облака дыма застилали небо. Вдоль дороги стояли люди с темными от сажи лицами, черная пыль настолько плотно въелась в складки на их изможденной коже, что казалась чем-то неотъемлемым от их существа. Все они, как один, смотрели вслед путнику, проезжавшему на белоснежном коне. Эти люди казались безымянными и одинаковыми, отличаясь лишь ростом в своей скелетоподобной худобе. В руках они держали вилы и длинные палки, с помощью которых разводились горевшие чуть поодаль от обочины костры. Все они бросили свои занятия, глядя как путник, завернутый в темный плащ, проезжал, словно призрак, сквозь клубы смердящей гари на своем белогрудом красавце-коне. В кострах виднелись прогоревшие остовы коров и лошадей, людей и собак. Тут и там были разбросаны чьи-то вещи, брошенные в тупом отрешении перед лицом неизбежной смерти... Кто-то сказал им, что если сжечь всех больных, то проклятие уйдет из этой страны. А теперь через дым сгоравшего прошлого, сквозь пепел, устлавший собой каждый куст и превративших деревья в чахлые привидения - проезжал этот человек. Говорили, что это граф, который жил отшельником в полуразрушенном замке на горе. Говорили, что он бессмертный. Никто не видел его лица. Никто не знал его имени. Он ехал в самое сердце страны, в столицу, где уже давно не было ни живых, ни мертвых - только горы смердящей плоти, разлагающейся под палящим солнцем посреди каменных руин. На спине его плаща стоящие у обочины увидели знак - восьмиконечная звезда, пронзенная молнией...

listen / buy

Andrea Belfi — Natura Morta

Andrea Belfi
Natura Morta
Miasmah, 2014

Художник, создавая картину, стремится оживить ее, помочь зрителю ощутить за ней что-то неуловимое, быстротекущее. Что-то вроде свежести фруктов или женской красоты. Картина сама по себе - статичный объект, полотно с нанесенной на него краской. Именно зритель делает его живым. Во власти зрителя считать увиденное произведением искусства или просто грязной тряпкой, которую кто-то повесил на стену. Впрочем, все эти измышления не новы и каждый из пунктов того, что я сейчас говорю, неоднократно оспаривался тем или иным направлением изобразительного искусства. С музыкой же все еще сложнее - она не статична, для ее существования время так же необходимо, как краска для живописца. Остановите время - и музыки нет, она исчезла. Поэтому что может быть большим вызовом для композитора, как не задача, противоположная задаче художника? Остановить время с помощью чего-то, что само по себе может существовать только во времени? Выходит, что нужно создать иллюзию, наваждение - заставить слушателя ощутить остановку времени, не останавливая его на самом деле.

С подобной, лишь на первый взгляд абсурдной и невыполнимой задачей легко справляется дроун-эмбиент, особенно медитативно-спокойный и монотонный. Но в таком случае остановка времени или его полное отсутствие, как категории, ощущается только постфактум - когда сознание возвращается к привычному функционированию после сеанса прослушивания-медитации. А вот создать опыт безвременья, оставляя слушателя в привычном, бодрствующем уме - удалось господину Белфи, на своей новой пластинке. Это даже не эмбиент в строгом смысле - запись изобилует ритмикой и пульсациями, порой мелодии походят на старинные песни и вообще в целом создается ощущение некой "затерянности" - мы словно обнаружили неизвестный шедевр на пыльном чердаке. Запись будто была сделана в 70-е на заре экспериментального рока, но не удовлетворила создателей и весь и без того скудный тираж бросили в коробку с зачитанными позапрошлогодними журналами. Впрочем, такое ощущение характерно для многих релизов лейбла Miasmah, но здесь, кроме этой весьма востребованной в наши дни винтажности, можно найти еще кое-что. Словно картина, вывернутая своей сутью наоборот, словно музыка, обернувшаяся против собственного существа и предназначения, словно жизнь, начавшаяся лишь для неминуемой смерти - эта музыка повисает в пустоте. Эдакая экзистенциальная бездна, где нечто свершается ради собственного завершения. Самопожирающий парадокс, безвыходная петля абсурдности, словно саундтрек к рассказу Ф. Кафки. А может быть это просто иллюзорно оживший натюрморт, ведь обложка нас об этом предупреждала? И нечего идти дальше в домыслах. Это же просто Natura Morta - Мертвая Жизнь.

label page
listen at youtube

SandSpace — all whales can get to sleep

SandSpace
all whales can get to sleep
Minus Silence, 2015

Наверняка все слышали так называемые "песни китов". Интересные звуки, так ведь? И если это речь китов, какие же, интересно, у них мысли? Я не имею в виду конкретно то, о чем киты думают - пусть думают о чем угодно. Мне интересно, каковы их мысли сами по себе, как они длятся, какое ощущение от них внутри собственного существа? Я знаю свои мысли, они бывают очень разные по содержанию, но редко отличаются по форме. Ее сложно описать словами, ведь именно содержание мыслей создает слова, а форма все время остается не при делах. Но ее можно заметить "краем глаза", уловить за потоком превращения мысли в слово и обратно. Это что-то полупрозрачное, податливое. А иногда, напротив - твердое и угловатое. Наверное для нашего ума это что-то вроде китового уса - фильтрует воду реальности, оставляя только питательную для сознания информацию. Но я знаю, что кроме мыслей, их формы и содержимого, кроме слов и ощущений от органов чувств всегда есть что-то еще. Что-то, что по-прежнему, все еще "Я", которое остается в тишине, даже когда все остальное во мне чем-то занято. Это я остается и во сне, где все может быть совсем по-другому, где даже мысли работают иначе.

Что же можно сказать о мыслях кита по его песням? Наверное то же, что можно сказать о человеке по его музыке. Что-то за пределами того, что мы обычно пытаемся донести до других сознаний, пользуясь при это мыслями или словами или образами искусства... Это поверхность мысли и внутренность слова, вода, вечно ускользающая сквозь пальцы рационального ума. Более явно ее можно ощутить во сне, когда реальность теряет привычную логику. Еще ее можно легко ощутить в музыке, но это потребует полного отказа от собственного "умственного шума". Чтобы понять воду, нужно стать водой. Но когда становишься водой, уже нечем и незачем понимать. Все ушло, все осталось на берегу.

listen / download